Составлено по статье доктора исторических наук профессора О.Ю.Васильевой "Русская православная церковь в политике советского государства в 1943-1948 годы". Авторский текст использован как основа. Сокращены несущественные для заявленной темы места, самоназвания организаций взяты в кавычки, имена нарицательные имена написаны с маленькой буквы, устранены неточности в наименованиях, существенных для темы.


Сорок третий принес не только рост авторитета СССР у мировой общественности и укрепление его отношений с союзниками (уже 4 февраля 1943 года, сразу же “вслед за концом 6-й немецкой армии - Иден направил британскому послу в Москве важные инструкции. Они сводились к тому, что пришло время относиться к Советскому Союзу как к партнеру того же ранга, что и Соединенные Штаты, и, само собой, разумеется, обсуждать с ним планы”). 1943-й год поставил и новые грандиозные задачи послевоенного переустройства Европы, лидером которого должен был стать СССР.

Государственная власть отводила "Русской Православной Церкви" Московской патриархии (далее - РПЦ МП) роль консолидирующего центра православных народов Европы, церковного рупора и проводника государственных идей. Создание системы православного единства автокефальных церквей стран Восточной Европы под эгидой Московской Патриархии должно было стать отправным пунктом и одновременно ударом по римско-католической идее создания конфедерации Придунайских стран.

И возможности для этого были. Предшественница РПЦ МП - синодальная церковь Российской империи имела паству во многих странах. Церкви, созданные синодальной миссией, действовали в Северной и Южной Америке, имелись епархии в Бельгии, русские духовные миссии в Иерусалиме, Китае, Корее, благочиния в Австрии и Венгрии, подворья в Белграде и Софии. Все эти её приходы и подворья до революции 1917 г. находились в каноническом подчинении синода Российской империи, аналог которого - Московскую патриархию - власть собиралась использовать как агентурный штаб международной политики Кремля.

Создание международного "православного" центра с политическим уклоном проходило под личным контролем И.Сталина и В.Молотова. А право на оперативную инициативу в осуществлении задуманного было предоставлено полковнику госбезопасности Г. Г. Карпову, занявшему пост председателя Совета по делам РПЦ МП и внешней разведки.

Сложно было с привлечением лидеров независимых автокефальных церквей, традиционно испытывающих настороженность и недоверие к СССР как большевистскому государству, печально известному своими преследованиями религии. Но и этот вопрос был решаемым. С 21 по 23 ноября 1944 года в здании Московской патриархии собор епископов объявил о подготовке поместного собора РПЦ МП. А на следующий день Г.Карпов, выступая перед архиереями, отметил, что те явления, которые сейчас происходят в жизни церкви, во взаимоотношениях ее с государством, не представляют чего-то случайного и временного, а носят характер одобрения властью той позиции, которую церковь заняла в отношении государства в предвоенное десятилетие и в военные годы. Планы по внешнеполитическому использованию авторитета церкви, действительно, являлись долговременными.

И на "Поместный Собор", открывшийся 31 января 1945 года в храме "Воскресения в Сокольниках", были приглашены делегации православных церквей. Все визиты необходимых гостей власть санкционировала. Приглашения рассылались по каналам дипломатической связи. По каждой делегации Карпов получал сверху жесткие инструкции. Так, к примеру, ответному письму митрополита Скоплянского Иосифа, в котором он сообщает митрополиту Алексию о своем приезде, “несмотря на глубокую старость, мы решили принять эту великую честь и доверие, и присутствовать на предстоящей Соборе Российской Православной церкви”, предшествовали четкие политические разъяснения за подписью А. Вышинского...

"Поместный Собор" РПЦ МП 1945 года принял редчайшую по представительности делегацию автокефальных православных церквей. Из доклада Карпова — правительству: “Собор явился наглядным доказательством отсутствия преследования религии в СССР и имел также некоторое политическое значение. Московская Патриархия, в частности, договорилась с патриархами Александром, Христофором, представителями Константинопольского и Иерусалимского патриархов о прекращении связей с митрополитом Анастасием и о необходимости совместной борьбы против Ватикана”. (Митрополит Анастасий (Грибановский) – глава "Русской Зарубежной Церкви".)

Общность взглядов подкрепили ценными подарками: по высочайшему указанию Сталина гости "Собора" получили 42 предмета из фондов музеев Москвы и 28 - из Загорского музея. В ответ на заботу Патриарх Христофор заверил Патриарха Алексия, что “Восточные Патриархи будут ожидать распространения на них покровительства России в чисто христианском духе”.

Начало "православного" центра в Москве было положено. Сразу же после "Поместного Собора" 1945 г. Карпов в отчете правительству докладывал: “В дальнейшем внешняя деятельность РПЦ направляется Советом в следующих направлениях:
1. Воссоединение с Московской Патриархией русских православных церквей за границей.
2. Установления тесных и дружественных отношений с православными церквями славянских стран.
3. Дальнейшее укрепление связей с главами других автокефальных церквей и влияние в решении международных церковных вопросов”.

Параллельно с воссоединением русских православных зарубежных приходов шла работа по выработке “единой линии” с православными церквами Болгарии, Румынии, Югославии и Чехословакии. С апреля 1945 года по май 1946 г. шли переговоры с главой Болгарской церкви митрополитом Стефаном. Из доклада Карпова Правительству: “Обещанный Стефану и его Синоду крупный заем от лица РПЦ МП должен больше связать Стефана с нами”. О положительных результатах своей миссии Карпов писал в том же отчете: “Установлению тесных связей с Болгарской православной церковью способствовало также и то, что по инициативе патриарха Алексия с Болгарской церкви была снята схизма запрещения общения с другими церквями, наложенная Константинопольским патриархом в 1872 году. И, беря пример с РПЦ МП в ее взаимоотношениях с государством, митрополит Стефан в Болгарии проводит политику поддержки демократического фронта, что особенно ярко сказалось в недавно прошедших выборах в Великое народное собрание Болгарии”. Весной 1946 г. митрополит Стефан подтвердил, что “он всецело ориентируется на Восток, на великий, могучий Советский Союз, на РПЦ МП и Патриарха Алексия”.

Делегация РПЦ МП во главе с епископом Кишиневским Иеронимом прибыла с визитом в Бухарест 12 мая 1945 года. Поездка была санкционирована лично И. Сталиным еще в апреле. Переговоры с румынским Патриархом Никодимом предстояли трудные. Но все же Владыка Никодим дал свое согласие присутствовать на съезде румынского духовенства, намеченного министерством культов Румынии на октябрь 1945 года. По московским замыслам это мероприятие должно было “мобилизовать румынское духовенство на решительные задачи по восстановлению страны и на поддержку правительства Грозы”.

Не ладились у Москвы отношения и с "Сербской Православной Церковью". Внешне они носили дружественный характер, но поездки делегации Московского Патриархата в 1945—1946 гг. не принесли желаемого результата.
Осенью 1946 года Патриарх Сербский Гавриил приехал на лечение в Карловы Вары, где имел встречи с Экзархом Московской Патриархии в Чехословакии архиепископом Елевферием (Воронцовым), который, по поручению Патриарха Алексия, убеждал Патриарха Гавриила вернуться на родину и сотрудничать с демократическим правительством Тито, оставив надежды на восстановление монархии. Сербский Патриарх в декабре 1946 г. заявил, что остается верным традиционной дружбе с Россией и категорически отметает ориентацию на Запад. Патриарх Гавриил высказывал также мысль о необходимости всем православным церквям иметь единый фронт по всем общим для них вопросам и что для этого необходимо собраться в Москве представителям всех православных церквей. На Всеславянском Конгрессе в Белграде в декабре 1946 года Патриарх Гавриил высказал то, что с таким нетерпением ждали в Москве: “...он считает, что первенство в православном мире должно принадлежать Московскому Патриархату, и РПЦ МП должна стать Матерью для славянских церквей”.
Развивая эту мысль и констатируя антиславянскую и антисоветскую “подрывную” работу Ватикана, Патриарх Гавриил сказал: “Вот почему нам нужно быть вместе с русским народом и РПЦ МП, чтобы противостоять всем козням и вражеским замыслам всего Запада во главе с Римским Папой и его сторонниками”. С этого момента никаких серьезных проблем с "Сербской Церковью" не стало.

Отношения с "Православной Церковью в Чехословакии" складывались тоже непросто. После гибели в 1942 году единственного епископа "Чешской Православной Церкви" Горазда ее каноническое существование было вообще поставлено под сомнение. Однако в 1945 году в Прагу подоспела помощь. Посланец Московской Патриархии архиепископ Орловский Фотий (Тапиро) провел переговоры с представителями верующих о принятии "Чешской Православной Церкви" в юрисдикцию Московского патриархата, до этого она находилась в юрисдикции Сербского Патриарха. На Соборе сербских епископов 19-20 мая 1946г. было дано согласие на то, чтобы церковь в Чехословакии возглавил русский епископ. Окончательное разрешение перехода Чешской церкви в юрисдикцию Московской Патриархии было дано Архиерейским Собором "Сербской Православной Церкви" 15 мая 1948 года. Во главе ее на правах Экзарха оказался бывший епископ Ростовский Елевферий (Воронцов).
В установочных документах Совета по делам РПЦ МП на этот счет имеется следующее положение: “Совет считает, что Московская Патриархия должна оказывать особую помощь Пправославной церкви в Чехословакии и укреплять ее влияние”.

Итак, в Европе союз православных церквей под эгидой Московского патриархата и Совета по делам РПЦ МП состоялся. В развитие плана Председатель Совета предложил Сталину “усилить влияние на восточные патриархаты, которые хотя и малочисленны, но считающиеся авторитетными в православном мире, с целью использования их в будущем на своей стороне при решении ряда важных церковных вопросов”. Сталин согласился. 28 мая 1945 года впервые за всю историю России Патриарх Московский Алексий отправился в паломничество на Святую Землю. Значение его велико, в первую очередь, для возрождения духовного влияния РПЦ МП на православную паству Ближнего Востока. Митрополит Ленинградский Григорий (Чуков). В течение следующего 1946 г. митрополит Ленинградский Григорий (Чуков) побывал в Сирии, Ливане и Египте. И везде он получил заверения от предстоятелей церквей, что “возглавляемые ими патриархаты и церкви всегда будут поддерживать Московскую Патриархию в международных церковных вопросах”

Открытым оставался лишь вопрос о взаимоотношениях с "Элладской Православной Церковью" и Константинопольским патриархом. От связей с греками Патриархия отказалась под давлением Правительства, которое не устраивала ориентация церковных греческих кругов на англичан. Что касается Константинопольского Патриарха Максима, то на сей счет Г. Карпов оставил в отчетных документах Правительству следующую запись: “Для урегулирования отношений Московская Патриархия решила послать в Турцию митрополита Крутицкого Николая с подарком Патриарху Максиму (50 тыс. американских долларов)”. По мнению власти, эта сумма должна была надолго лишить Вселенского Патриарха возможности противостоять последующим дерзким планам Москвы.

Для полного триумфа решено было возродить и воплотить идею созыва Всеправославного Собора в Москве. Сама мысль об этом Соборе возникла у Вселенского Патриарха Фотия в 1930 году. Эта идея обрела реальные черты в 1946 году - созвать в Москве Вселенское предсоборное совещание, именно так оно называлось в государственных документах:
Из письма Совета по делам РПЦ МП на имя Заместителя Председателя Совета Министров Союза ССР тов. Белышева Секретно:
Совет Министров Союза ССР своим Постановлением N1132-465/сс от 29 мая 1946г. разрешил Совету по делам РПЦ МП дать согласие Московской Патриархии на проведение в Москве Вселенского предсоборного совещания с участием глав всех автокефальных православных церквей мира для обсуждения вопросов о выработке общей линии по борьбе с Ватиканом, об отношении к так называемому экуменическому движению, о созыве Вселенского Собора и некоторых других. В соответствии с этим Московская Патриархия разработала предварительную программу проведения Вселенского предсоборного совещания и обратилась в Совет с ходатайством разрешить ей созвать совещание в первых числах октября с.г. 21 марта 1947 года Зам. Председателя Совета по делам РПЦ МП при Совете Министров СССР Белышев.

Итак, власть шла к кульминационной точке в плане создания системы православного единства - к "Всеправославному Собору". Промежуточным этапом должно было стать "Вселенское предсоборное совещание". При этом государственные стратеги отдавали себе отчет в неканоничности такого замысла, переложив ответственность на Московскую патриархию, приписывая ей почин на проведение "Вселенского Предсоборного Совещания". Поводом к организации Съезда, по словам патриарха, сказанным им на первом заседании, явилось желание всех представителей церквей и во время их приезда в Москву в 1945 г., и при ответных визитах патриарха в их патриархаты - встретиться в Москве для делового обсуждения назревших вопросов.

Советское правительство через Г.Г.Карпова выразило самое внимательное отношение к предстоящему Съезду. Намечалась передача в ведение патриархии всей лавры Троице-Сергиевой, собора в Новодевичьем монастыре в Москве, открытие подворий для всех патриархатов и т.д.”

Невозможность созыва "Вселенского Предсоборного Совещания" осенью 1947 года вынуждала государство искать другие пути для сбора всех предстоятелей церкви в Москве. В 1948 году исполнялось 500 лет автокефалии Русской православной церкви. Торжественное празднование этого события и должно было стать тем мероприятием, от которого Восточные Патриархи уклониться бы не смогли. А при их присутствии уже можно было говорить о первостепенном значении РПЦ МП в союзе православных церквей. Совещание глав и представителей поместных православных церквей, на котором, по государственному замыслу, и должны были утвердиться нужные внешнеполитические документы, было приурочено к Празднествам.
Совещание открылось 8 июля 1948 года.

Торжественную речь Карпову готовили задолго. Еще в июне она прошла корректировку у Ворошилова и Вышинского. В ней прозвучали слова и о новых условиях в жизни православных церквей: “На данном Высоком Собрании представлены Православные церкви всех стран, в которых народы по своему свободному волеизъявлению установили новый общественный и политический порядок, обеспечивающий их быстрое и успешное материальное и духовное развитие. Отрадно отметить, что Православные церкви во всех этих странах поддерживают этот новый порядок, не поддаваясь разнообразным попыткам извне поколебать занимаемую ими позицию. В наши дни, когда мир разделился на два лагеря, можно с полным основанием сказать, что только в странах новой демократии, где церковь не стесняется государством, она может свободно строить свою жизнь внутри страны и иметь общение с церквями других стран”.

15 июля 1948 года в честь участников совещания был дан праздничный обед, устроенный Советом по делам РПЦ МП. На нем присутствовали около 200 человек. Приветственные речи лились рекой. Так, представитель Болгарской церкви Димитров предложил тост за Сталина и за премьер-министра Болгарии Димитрова, Карпов еще раз напомнил о том, что гости лично убедились в Москве, что РПЦ МП вполне свободна и независима от государства. Митрополит Герман остановился на деятельности Совета, называя Карпова министром, который “способствует укреплению и процветанию православия в Советском Союзе”.

Самые правдивые слова о всем, что происходило вокруг, произнес митрополит Ливанский Илия, представитель "Антиохийской Церкви". Он подчеркнул, что православие должно быть сильным и единым, таким, как говорил Сталин, заявивший, что он хочет “сильного православия”. (Разговоры гостей слушал, а позже записал в своем отчете чиновник МИДа С. М. Кудрявцев). Потом Владыка подумал и сказал, что может Сталин и не говорил этих слов. Но он, Илия, лично считает, что только благодаря Сталину обеспечено процветание РПЦ МП и православия во всем мире.

Но, несмотря на такую высокую оценку своих заслуг, И.Сталин не был доволен результатами: никто из присутствующих не обмолвился о совещании как о "Вселенском предсоборном", никто не заговорил о будущем Всеправославном Соборе в Москве. Новые политические реалии требовали новых подходов. Одним из постоянных факторов внешней политики СССР стало активное использование РПЦ МП в международной деятельности в своих целях.